Читать книгу "30 дней моей мести - Ирина Муравская"

― И кусаться.

― Тогда я вынужден буду применить оборонительные меры. И они тебе не понравятся.

― Отвези меня домой.

― Нет. Тебе пора учиться отвечать за свои слова.

― Маньяк припадочный, а-а-а… ― визг оповестил о том, что Ульяну, как мешок картошки выволокли из машины и перебросили через плечо. ― Люди добрые! Спасите! Насилуют! ― завопила она, истошно дрыгая ногами.

Кирилл сочувствующе оглядел пустую подземную парковку, на которой и машин-то стояло не так много, зато все как на подбор: Порше, Ягуар, даже одна электро Тесла затесалась. Экземпляр скорее для понтов, нежели для нормальной полноценной езды на российских дорогах.

Здешним частным паркингом могли пользоваться только жильцы местного элитного жилья, а таких тут было не так много. Это вам не сталинский муравейник, где на каждом этаже понатыкано по шесть квартир.

― До кого ты пытаешься докричаться? Тут никого нет.

― Есть камеры!

― Вряд ли они пишут звук. Но ты поори ещё, охране понравится. Работа скучная, развлечений почти нет, хоть ты им настроение поднимешь. И хорош уже дёргаться, давно башкой об асфальт не билась?

Лучше бы молчал. Назло ему лишь ещё сильнее заёрзали на плече, от чего Кометов, не удержавшись от соблазна, куснул её за голый бок. Слишком заманчиво он мельтешил перед носом. Матвеева изумлённо ойкнула и присмирела.

Откровенно говоря, бурчала она, чтобы не терять лицо. На самом деле ей было даже любопытно, что из всего этого безобразия выльется в дальнейшем. Так что в лифте вела себя она уже предельно смирно. Только раз всё же завертелась от щекотки, когда Кирилл ковырнул крупную сетку колготок аккурат у кромки коротких шорт, видимо пытаясь отскоблить выглядывающую ногтём татуировку на бедре.

Обитые мягкой тканью (ну и ну, вот это удобства) двери лифта распахнулись на пятом этаже фешенебельного холла напротив единственной двери. Только зайдя внутрь двухуровневого пентхауса и заперев все замки, он мягко поставил ношу на плиточный белый пол с мраморными вкрапинками. Белый пол в прихожей! Задолбаешься же отмывать.

― Ванная прямо по коридору и налево, ― прихваченный из спорткара многострадальный кардиган был подвешен на крючок подвесной вешалки, присоединившись к одиноко обитающей там кожаной куртке. ― Руки помой, и сама умойся. А то как индеец разукрашенный ходишь.

Как мило.

― Пакет есть? ― съязвила Матвеева. ― Давай на голову надену.

Тяжёлый вздох оповестил, что её услышали, но настолько устали реагировать на вечные колкости, что взяли речевую паузу. Кометов, сбросив ботинки, уже скрылся за поворотом, где начиналась огромная, ну просто огромнейшая кухня-гостиная-столовая. Помещение без перегородок по метражу было больше, чем вся квартира Селезнёвой. А тут имелся ещё и второй этаж. М-да… Живут же некоторые.

Просторную ванную с окном, размером с её спальню, Ульяна нашла без проблем. Ох. Хромированный кран блестит от чистоты, нигде ни пятнышка. Белоснежное полотенце пахнет кондиционером. Корзина для белья пуста. Всё такое светлое, идеально новое, дорогое и… пустое. Логово одиночки.

На полке один шампунь и крем для бритья. На крючке одинокая мочалка. В подстаканнике одна зубная щётка, бритва и едва начатый тюбик пасты, закрытые ящики под раковиной (гостья и туда свой нос сунула) пусты. Даже химии никакой нет, судя по всему в комнате имелась отдельная прачечная.

Ульяна без особого восторга соскребла зубами остатки помады на губах, глядя на своё отражение. А Кирилл прав. За ночь макияж успел поплыть, и теперь она напоминала самой себе неудачно искупавшегося Джокера. Пришлось подпортить идеальную чистоту ванной. Стереть с себя слой штукатурки оказалось непросто без подручных средств, однако с горем пополам получилось. Да здравствует мыло!

Посвежевшая и даже слегка повеселевшая она вернулась в не менее идеальную гостиную, где на чёрной глянцевой кухне Кирилл готовил кофе в большой навороченной кофемашинке.

― Так лучше? ― игнорируя барные стулья, Матвеева забралась на пустую столешницу, беззаботно свесив ноги. Даже не собьёшь ничего задницей. Баночки со специями и подставка для ножей ― вот и весь декор. Не только санузел, всё в этой квартире было наполнено минимализмом ― как на постановочных фотографиях из журнала с интерьерами. Единственное, что выдавало характер хозяина ― гитара, висящая на стене, ноутбук на кофейном столике и стопка компьютерных игр возле четвёртого плейстейшена.

На неё бросили беглый взгляд.

― Гораздо, ― кивнул Кирилл, занятый кофемашинкой.

― Теперь что, я тебе нравлюсь?

― Нравишься.

Ух ты. Ульяна растерялась. На такую честность она не рассчитывала. Ехидное замечание, уже успевшие сформироваться в голове, теперь не подходило. И что отвечать? Правильно. Женская логика, решила, что когда наступает ступор ― лучше всего сменить тему.

― Тут красиво, ― она постучала кулачком по гулкой поверхности. ― Только неуютно. Нет жизни. Ни цветов, ни фотографий.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍― Я купил эту квартиру пару месяцев назад. Ещё не успел обжиться.

― А до этого где жил?

― То там, то здесь. Музыканты, как кочевники. Но последние два года мёрз в Питере. Выяснил одно: сырость и постоянный ветер не моё.

― Вернулся из-за этого? Или из-за съёмок?

― В том числе, ― уклончиво отозвался тот. Ага, кто-то очень не любит делиться личным.

Обтянутые сеткой ножки нерешительно закачались над полом.

― И часто у тебя тут бывают… гостьи?

― Ни разу. Я не таскаю девиц к себе. Если мне нужен разовый перепихон, я снимаю номер в отеле.

― Чтобы потом не толпились у дверей и не пачкали губной помадой коврик, об который ты вытираешь ноги?

― Именно. И чтобы никто не знал моего адреса. А то мало ли какие шантажистки попадутся.

Ха. Какой многозначительный взгляд в сторону её персоны. Намёк тоньше не бывает. Матвеева оценила предельно вежливо брошенный камень в свой огород.